garnaev

Настоящие Герои - они всегда в нашей памяти.

Сан Юрич,скажи, Богдан под два метра ростом что ли?

~ ну не под два ;) но явно повыше нас с Толей Квочуром (мы практически одного роста)... да и тропинка в том месте с уклоном :)

"Умереть за то что любишь - не трагедия" это правда его слова?

... эти слова выбиты в камне сбоку на памятнике Тимуру !!!

Знаете, Александр Юрьевич, я не так молод, чтоб быть "детём покемонов", но и не так стар, чтобы помнить советский период в этой, авиационной его части.
Не могу сказать, что я все мемуары проштудировал, но читать возможность была. Как-то так получилось что вот все вы, кто писал книги про работу летчиков-испытателей и кто в книгах упоминался - это в некотором роде не обычные люди, простите за пафос. Может, поэтому вы книги не очень и пишете, что для вас оно повседневность, а читатели делают большие восторженные глаза.
Тимур Апакизде тоже, воспринимается не как человек, а уже, как легенда. Понятно, что белых и пушистых генералов не бывает в принципе, но легенда на то и легенда. Ваш отец тоже всяко отличается от распространённого в литературе образа. Только вот, как это сказать, чувство причастности не к картинкам а к людям, даже с их противоречиями и взаимной неприязнью, оно посильнее красивых легенд будет, я думаю.
Самое смешное - это понимание того, что на вашем месте я бы ещё сильнее открещивался от необычности. "Просто работа, просто полёт"

– эти страшные слова можно произнести или написать, но когда остаёшься один на один со своими мыслями, то рассудок отказывается воспринимать это, не хочет с этим смириться !
Лётчикам-испытателям приходится хоронить своих коллег, друзей чаще, чем людям других профессий. Любая потеря всегда очень болезненна, всегда кажется чем-то очень неправильным… Но такая!… Анатолий Квочур в сердцах сказал: «По своей нелогичности, по масштабности потерянной Личности эта гибель в моём понимании аналогична катастрофе Федотова. С трудом могу найти ещё сравнение. Ну, быть может, Энн Каарма…»
Тимуру Автандиловичу было сорок семь. «Честь, Достоинство, Верность Долгу, Беззаветное Служение Отчизне !…» – вообще-то такие слова кажутся лозунгами, нынче уже вроде как и вовсе выхолощеными… но когда именно так на поминках охарактеризовал всю жизнь Тимура Виктор Пугачёв, это совершенно не прозвучало бравурно. Все присутствовавшие вдруг остро почувствовали, что жизнь Апакидзе была именно такой – без остатка, без исключений. Много ли теперь у нас можно встретить людей, в адрес всего жизненного пути которых подобная характеристика искренне воспринимается вовсе не пафосно – а как объективная истина? Кажется, среди нынешнего окружения вроде как и нет недостатка в «номинальных» заслуженных и героических личностях. Но на самом деле не так уж много среди них / нас – тех, с кого искренне хочется брать пример во всём… а Тимур был именно таким! Даже после короткого общения появлялось непреодолимое желание быть хоть в чём-то с ним схожим: сильным, выносливым, убеждённым, несгибаемым.
Он родился в столице Грузии, школьником поступил в Ленинградское Нахимовское военно-морское училище. Не сразу понял, что этот шаг мог в дальнейшем лишить его самой высокой мечты – летать! Ведь из Нахимовского положено было поступать только в военные моряки… Тогда он, обратясь к высшему командованию ВМФ СССР за разрешением поступать в военное лётное училище, дал слово: по окончании его вернуться на флот. И, конечно же, окончив в 1975 году Ейское высшее училище лётчиков-истребителей, своё слово сдержал – в жизни таких Личностей в принципе не может быть несдержанных обещаний. Потом была суровая лётная и флотская служба, отличная учёба в двух академиях: Военно-морской и Генерального штаба…

Мы впервые познакомились весной 1987 года. Тогда их полк из-за ремонта базового аэродрома Саки перевели на лето в Очаков, туда же для тренировок полётов над морем группа лётчиков-испытателей перегнала две спарки микояновской фирмы. Этот человек поразил нас сразу не только своим фанатичным желанием летать: как можно больше, сложнее. Он с раннего утра строил полк своих пилотов – несмотря на то, что это были далеко не курсанты, а всё-таки самые уважаемые представители офицерского корпуса – и до седьмого пота они занимались спортивными упражнениями, отрабатывали приёмы рукопашного боя. Он постоянно утверждал, что боец должен всегда быть бойцом: и в воздухе, и на море, и на суше. Он всегда им оставался !
Лишь много позже, когда наши отношения стали ближе, меня удивило и его тонкое чувство юмора. Постоянным объектом многочисленных подтруниваний и шутливых историй (по отношению и к нему самому, и в отношениях Тимура Автандиловича с подчинёнными) было его категорическое неприятие алкоголя и курения – ни в какой обстановке, ни в каких формах и количествах. И ещё мы буквально давились от смеха, слушая его рассказы о курсантских временах… к примеру – в училище его, как нахимовца, естественно, поставили на должность старшины эскадрильи. Так вот, по прибытии курсантов в новый полк для лётной практики, как младшего командира его вызвал местный строевой (отнюдь не лётный) командирчик и стал обсуждать ближайшие служебные перспективы. И, в частности, начал высказывать этому худощавому подтянутому сержантику, ни в говоре, ни во внешнем облике не несущему черт южной нации, свои опасения: например о том, что мол числится там у них какой-то с грузинской фамилией… надо бы присмотреться к парню повнимательнее, не будет ли у него проблем с полётами – мол, обычно из таких хорошие лётчики не получаются?!…
– Понял ?
– Так точно !... Разрешите идти ?
– Представься и иди.
– Сержант Апакидзе … …
1989-91 годы в акватории и на базе Саки шла изнурительная и драматичная лётная работа по палубной тематике… сразу-сходу получалось далеко не всё как нужно, весьма нередко скоротечно развивались тяжкие аварийные ситуации. Если сказать, что все испытатели (и ОКБ «СУ», и ОКБ «МиГ», и ЛИИ, и военные) работали «на износ» – то в этом не будет ни капли преувеличения. 26 сентября 1991 года в акватории Чёрного моря Тимур первым из строевых военных лётчиков осуществил посадку корабельного истребителя на палубу авианесущего крейсера, и тем самым его имя оказалось вписанным в Историю отечественной авиации.
После развала СССР в ответ на предложение всем служившим в Крыму присягнуть повторно самостийной – он, не колеблясь, жёстко отреагировал: «Я своей Родине уже один раз присягал. Второй присяги не бывает!» И унесла его нелёгкая военная судьба от тёплых черноморских вод на флот Северный, к заполярным морям.

Потом были и дальние боевые походы, и три сотни посадок на палубу днём и ночью: и на морях северных, и в Атлантике, и в Средиземноморье. Помимо личной профессиональной подготовки, Тимур отдавал всего себя без остатка отбору и взращиванию своих преемников – элиты палубной авиации нашей Великой Родины. И именно на этом поприще наши достижения беспрецедентны по мировым меркам: если по нормативам, существовавшим в корабельной авиации США, примерно на том же технологическом этапе (который они проходили десятилетиями раньше) считалось нормой 2-3 происшествия (поломки, аварии или катастрофы) на 500 палубных посадок (при непревышении этого норматива они в дальних походах даже не прекращали полёты), то при Тимуре наши корабельные истребители за всю свою недолгую историю без единой палубной потери выполнили с авианосца, в условиях от заполярья до субтропиков – больше двух с половиной тысяч полётов!
В 1994 году Тимур Автандилович стал Заслуженным военным лётчиком РФ. В августе 1995-го за мужество и героизм, проявленные при испытании, доводке и освоении новой авиационной техники – ему было присвоено звание Героя России. Во второй половине 90-х нас сводила судьба уже в Москве как слушателей соседних академий на проспекте Вернадского – было трогательно посещать его крошечную квартирку там в «академической» общаге и по-прежнему темпераментно дискутировать, спорить порой ожесточённо о накатывающихся новых волнах мировых проблем – не только военных, но и технологических, политических… По окончании Военной академии Генерального штаба генерал-майор Апакидзе был назначен заместителем командующего морской авиацией ВМФ – но всегда он неизменно продолжал рваться в полёт!
Совсем незадолго до гибели Тимур приезжал на наш испытательный аэродром ЛИИ, мы вместе летали на новой версии модернизированного СУ-30 … воспоминания об этом контрастны – и радость, и вроде как чувство вины: мы с Анатолием Квочуром как Минавиапромовские инспектора расписали ему «пост-академические» проверки техники пилотирования, и он с восторгом вновь стал (помимо генерала) – Лётчиком!… Тимур тогда очень внимательно вникал в возможности нового опытного ударного комплекса, в многочасовом полёте мы вместе с ним «прогоняли» самые разные боевые режимы. Но вот ведь загвоздка: его-то руки, как крылья у чайки – соскучились по энергичному маневрированию, пилотажу. А тут работа, хоть и лётная, на современном истребителе – да гораздо больше в ней инженерной компоненты… плюс подвески вооружения налагают жёсткие ограничения по перегрузке на возможность маневрировать. Отработали точно по заданию, зашли, сели. Самолёт дозаправляют, по плану ещё один такой же полёт… И вдруг – у инженеров огорчение, а у Тимура радость: что-то там при повторных наземных тестах забарахлило в опытном бортовом комплексе целеуказания, боевых режимов теперь как надо не сделать. А значит, и подвески вооружения не нужны, можно снимать и слетать без них. И тут уж пилотируй как хочешь! С каким же вдохновением Тимур, сев в эту спарку теперь уже вместе с Анатолием Квочуром, погнал крутить над аэродромом безостановочный пилотаж: петли, бочки, колокола …

В руках Апакидзе самолёт всегда оживал не просто как техническое средство, громко ревущее и выделывающее сложнейшие маневры. Тимур относился к той категории высочайших профессионалов лётного мастерства, которые, прикасаясь к управлению летательным аппаратом, сливаются с ним в единый живой организм. Именно это чувствовали все те, кто 17 июля 2001 года на аэродроме Центра боевой подготовки и переучивания лётного состава авиации ВМФ под Псковом наблюдали его последний полёт. И когда его корабельный СУ-33 открутил сложнейший динамичный комплекс демонстрационного пилотажа и начал заходить на посадку, сотни людских глаз с восхищением провожали его взглядом. Казавшийся успокаивающимся после столь бурного полёта, силуэт истребителя отошёл поодаль от аэродрома и начал изгибать свою траекторию к посадочной прямой. Убраны обороты, стих форсажный рёв двигателей. Шасси – на выпуск, до мягкого касания колёсами земли остались считанные секунды. И – вдруг…
Резко увеличился крен, траектория движения начала круто изгибаться к земле. Живой полёт передёрнуло конвульсивное движение, и все смотревшие на самолёт зрители словно содрогнулись. Следившая же за происходящим в воздухе группа руководства полётами отреагировала мгновенно, в эфир словно выстрелили безответные команды:
– Катапультируйся !
– Катапультируйся ...
Когда энергичным движением самолёт уже почти выправил крен и стал выходить из снижения, его вдруг резко «закинуло» на огромные углы атаки. Тут же, потеряв остатки скорости, машина рухнула и почти плашмя ударилась о землю.
Лётчик самолёт не бросил, боролся за него до последнего мгновения. При ударе о землю истребитель полностью разрушился и загорелся. А пилота из отломившейся кабины очень быстро извлекли оказавшиеся поблизости крестьяне, его сразу же отвезли в ближайшую больницу. Увы, помочь ему уже было невозможно…
Всего в двух-трёх десятках метров от места падения стояла маленькая водонапорная башня и на ней – гнездо аистов. Всё время тушения горящих обломков из гнезда выглядывали не улетающие птицы и пристально смотрели на происходящее. А уже под вечер, когда ни у кого не осталось надежды услышать ещё раз голос Тимура, узнать от него – что же всё-таки происходило в кабине за последние секунды, его друзья приехали опять на то роковое место у аэродрома. И потрясающим было увиденное: по обожжённой земле неспешно ходил аист и, словно с удивлением, очень внимательно, как-то даже вдумчиво разглядывал покорёженные обломки вокруг… Быть может, эта грациозная птица смотрела на всё уже глазами неумирающей души Тимура?

... в этом году к тебе на годовщину не попал - подняли на вылет "по тревоге" из резерва :( AFL2014 Stand-34 inf."O" dest.Prague - request departure clearance...